—
Убирайтесь к черту! — закричал Самгин, сорвав очки с носа, и даже топнул ногой, а Попов, обернув к нему широкую спину свою, шагая к двери, пробормотал невнятное, но, должно быть, обидное.
— Ты прежде заведи дело, в которое мог бы броситься живой ум, гнушающийся мертвечины, и страстная душа, и укажи, как положить силы во что-нибудь, что стоит борьбы, а с своими картами, визитами, раутами и службой —
убирайся к черту!
— До свиданья! — сказал и Миклаков, и хоть по выражению лица его можно было заключить о его желании побеседовать еще с князем, однако он ни одним звуком не выразил того, имея своим правилом никогда никакого гостя своего не упрашивать сидеть у себя долее, чем сам тот желал: весело тебе, так сиди, а скучно —
убирайся к черту!.. По самолюбию своему Миклаков был демон!
То же самое услышал он в субботу, в одну, потом в другую… Целый месяц ходил он к капитану, высиживал долгие часы в передней и вместо денег получал приглашение
убираться к чёрту и прийти в субботу. Но он не унывал, не роптал, а напротив… Он даже пополнел. Ему нравилось долгое ожидание в передней, «гони в шею» звучало в его ушах сладкой мелодией.
Неточные совпадения
—
Убирайся же
к черту! — сказал он тихо и почти задумчиво.
— Есть. До свиданья, Крафт; благодарю вас и жалею, что вас утрудил! Я бы, на вашем месте, когда у самого такая Россия в голове, всех бы
к черту отправлял:
убирайтесь, интригуйте, грызитесь про себя — мне какое дело!
— Ну, дал, так и
убирайся к своим
чертям в лес.
Исправнику лошадиную кладь закатил и сказал, что если он завтра не поедет, то я еду
к другому телу; бабу записал умершею от апоплексического удара, а фельдшеру дал записочку
к городничему, чтобы тот с ним позанялся; эскадронному командиру сказал: «
убирайтесь, ваше благородие,
к черту, я ваших мошенничеств прикрывать не намерен», и написал, что следовало; волка посоветовал исправнику казнить по полевому военному положению, а от Ольги Александровны, взволнованной каретою немца Ицки Готлибовича Абрамзона, ушел
к вам чай пить.
—
Убирайтесь вы оба
к черту! — крикнул Ромашов.
— «
Убирайтесь, говорит,
к черту!
— Я ему все, как ты учила, сказал: «Есть, мол, нечего… Матушка больна… Помирает…» Говорю: «Как папа место найдет, так отблагодарит вас, Савелий Петрович, ей-богу, отблагодарит». Ну, а в это время звонок как зазвонит, как зазвонит, а он нам и говорит: «
Убирайтесь скорее отсюда
к черту! Чтобы духу вашего здесь не было!..» А Володьку даже по затылку ударил.
Актер.
К черту Василису! Сегодня Баронова очередь
убираться… Барон!
«
К черту, — говорит, —
убирайтесь от меня с этакою вашею преданностью и товарищам вашим то же самое от меня скажите; а если кто думает, что я изменник, тот пусть завтра от меня не отстает, а кто отстанет — тот клеветник и подлец».
—
Убирайся ты
к черту, дурак! Не до тебя! Ах,
черт возьми, действительно шесть аршин над меженью!.. Ведь это целых две сажени… Паводок в две сажени!..
— «
Убирайтесь хоть
к черту!
— Эх, ты!.. — протянул Грузов презрительно, и вдруг, с мгновенно озверевшим лицом, ударив изо всех сил Буланина по затылку, он крикнул:
Убирайся ты
к черту, жулябия! Ну… живо!.. Чтобы я тебя здесь больше не видел, турецкая морда!..
— Я могу
убраться к черту-с, но сперва мы выпьем! Вы сказали, что не хотите пить именно со мной; ну, а я хочу, чтобы вы именно со мной-то и выпили!
—
Убирайтесь вы
к черту! — закричал я, затопав ногами, — и присылайте мне секунданта, с вами я не намерен разговаривать.
Я ему и говорю:
убирайтесь вы
к чёрту с вашим Траллесом, я никого не принимаю!
Наконец однажды, ночью, после представления, на котором первый в свете дрессировщик был освистан за то, что чересчур сильно ударил хлыстом собаку, Менотти прямо сказал Норе, чтобы она немедленно
убиралась от него ко всем
чертям. Она послушалась, но у самой двери номера остановилась и обернулась назад с умоляющим взглядом. Тогда Менотти быстро подбежал
к двери, бешеным толчком ноги распахнул ее и закричал...
Она говорит: «Согласна», а мне кажется: «
Убирайся ты, старый хрен,
к чёрту»…
— Да
убирайся ты
к черту с твоим турецким султаном! Турок я, что ли?..
—
Убирайся ты
к черту с разверсткой!.. — зарычал Орошин, бросая на стол подписной лист. — Ни с кем не хочу иметь дела. Завтра чем свет один управлюсь… Меня на это хватит. Дурак я был, что в Астрахани всего у них не скупил, да тогда они, подлецы, еще цен не объявляли… А теперь доронинской рыбы вам и понюхать не дам.
— А,
чёрт вас возьми! Поймите же, наконец, что вы столько же смыслите в пении и музыке, как я в китоловстве! Я с вами говорю, рыжая! Растолкуйте ей, что там не «фа диэз», а просто «фа»! Поучите этого неуча нотам! Ну, пойте одна! Начинайте! Вторая скрипка,
убирайтесь вы
к чёрту с вашим неподмазанным смычком!
«Возьму и скажу на суде:
убирайтесь вы все
к черту! — злился он. — Вы все ослы, и ничего вы не понимаете!»
— Те залечивали раны, чтобы догнать остальные пять тысяч палок.
К черту,
к дьяволу! — вдруг закричал он, скидывая ноги с койки. —
Убирайтесь, издохну без вас!